Первенство в Церкви: примат чести или примат власти?
- Подробности
- Создано 18.02.2012 20:56
Совсем недавно секретарь Синода Константинопольского патриархата архимандрит Елфидофорос Ламбриниадис заявил, что «отказ признать примат в Православной Церкви, примат, который может быть только лишь воплощен первенствующим (т.е. епископом, который имеет прерогативу быть первым среди равных) — это не менее чем ересь».
Далее тот же официальный представитель Фанара подчеркнул: «Невозможно согласиться с утверждением, как это часто говорится, что единство в Православной Церкви гарантируется либо общим правилом веры и молитвы, либо Вселенскими соборами как институтом. Оба этих фактора внеперсональны, в то время как в нашем православном богословии принцип единства — всегда личность. Действительно, на уровне Пресвятой Троицы принцип единства не в божественной природе, но в личности Отца ("Монархия" Отца), на экклезиологическом уровне Поместной Церкви принцип единства не в пресвитериуме или общей молитве христиан, но в личности епископа. Таким образом, на всеправославном уровне принцип единства не может быть идеей либо институтом, но должен быть, чтобы соответствовать нашему богословию, личностью».[1] Итак, единство Вселенской Церкви воплощено в личности «Вселенского» патриарха («на всеправославном уровне принцип единства должен быть личностью»), первенство которого аналогично первенству епископа на уровне местной Церкви.
Совершенно очевидно, что представленная в словах архимандрита Елфидофороса Ламбриниадиса доктрина восточного папизма мало чем отличается от доктрины западного папизма. Надо сказать, что секретарь Синода Константинопольской Церкви перешел определенный психологический рубеж — он уже не просто защищает «восточно-папистское» лжеучение, он прямо объявляет несогласных с ним в ереси.
Но каково же истинное понимание Православной Церковью первенства? Действительно ли в ней существует некий специфический институт первенства, принципиально отличающий первую патриаршую кафедру от других патриарших престолов? Или это первенство — лишь первенство богослужебного диптиха, первенство поминовения, первенство чести, не дающее первому престолу никаких особых прав во Вселенской Церкви по сравнению со вторым или, скажем, пятым престолом? Ответ на эти вопросы содержится в трудах святых отцов и авторитетных церковных писателей, в постановлениях древних Соборов, которые раскрывают перед нами целостную картину единого Предания Святой Церкви и однозначно опровергают все псевдобогословские построения как восточного, так и западного папизма. Рассмотрим здесь некоторые тексты, представляющиеся наиболее показательными в данном контексте.
Святые отцы о первенстве
1. Возможно, первое упоминание темы первенства в Церкви находится в послании к Римлянам священномученика Игнатия Богоносца, епископа Антиохийского. В первых строках послания содержится следующее приветствие Церкви Римской:
«Игнатий Богоносец Церкви, помилованной величием Всевышнего Отца и Единого Сына Его Иисуса Христа, возлюбленной и просвещенной по воле Того, Которому благоугодно все, совершившееся по любви Иисуса Христа, Бога нашего, — Церкви, председательствующей в столице области римской, богодостойной, достославной, достоблаженной, достохвальной, достовожделенной, чистой и первенствующей в любви».[2]
Этот текст ясно свидетельствует о том, что изначальный, признававшийся непосредственными учениками святых апостолов характер римского первенства составляет не первенство власти, а первенство (или «председательство», как можно еще перевести с оригинала) в любви, т.е. в христианской добродетели.
2. В толковании на слова святого апостола Петра из Евангелия от Матфея, 26:33: «если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь», — святитель Иоанн Златоуст говорит:
«В самом деле, здесь было два преступления: во-первых, то, что он противоречил; во-вторых, то, что ставил себя выше других».[3]
Хотя мы и не рассматриваем римского учения о «примате Петра», но здесь важно для нас другое. Преступлением святой Иоанн Златоуст называет поставление одним из апостолов, даже первым из апостолов, себя выше других. Так как епископы — преемники апостолов, то, соответственно, таким же преступлением является поставление одного из епископов, даже епископа первой кафедры, выше других. Толкование святителя Иоанна Златоуста обличает не только западный, но и восточный папизм.
В «Похвале священномученику Игнатию Богоносцу», который был епископом Антиохии, тот же святитель Иоанн Златоуст говорит:
«Игнатий преемствовал Петру во власти»,[4] — чем не только нивелирует претензии римской кафедры на какое-то особое преимущество ввиду преемственности римских епископов от святого апостола Петра, но и вынуждает задать риторический вопрос: если Антиохийский епископ является преемником во власти первоверховного апостола, то может ли иметь над ним какие-либо полномочия епископ иной кафедры?
3. Святитель Амвросий Медиоланский: Первенство Петра было «первенством исповедания, а не почести, первенством веры, а не чина... Вера есть основание Церкви, а не плоть; в действительности, не о плоти Петра, а о вере сказано, что врата ада ее не одолеют».[5] Трудно в более ясных выражениях отвергнуть какие бы то ни было притязания на первенство власти в Церкви Христовой.
4. Святитель Григорий Богослов так говорил о Константинополе:
«Такой город — око Вселенной, могущественнейший на суше и на море, как бы взаимный узел Востока и Запада, куда отовсюду стекаются, и откуда, как с общего торжища, исходит все важнейшее в вере».[6]
В этих словах заключается важнейшее православное понимание первенства. Константинополь имеет первенство в вере (из него «исходит все важнейшее в вере») не потому, что имеет какую-то особую каноническую власть в Церкви, а по причине своего политического значения, по причине того, что его кафедра — это кафедра могущественнейшего центра христианской цивилизации, центра стечения христианских народов и христианской богословской мысли. И в этом смысле Константинопольская кафедра с её тремя тысячами православных давно потеряла свое первенство. Более того, если понимать первенство именно в том смысле, в каком говорит святитель Григорий Богослов, то совершенно очевидно, что в наше время первенствующей в православном мире, без всякой конкуренции, является Московская патриаршая кафедра.
5. В период споров о крещении еретиков священномученик Стефан, епископ Римский «отлучал от Церкви», т.е. от общения с Римом всякую Поместную Церковь, несогласную с римской практикой. Ни одна «отлученная» Церковь не признала римского «отлучения», и, в конечном итоге, о своих «отлучениях» Рим должен был забыть. Это говорит о том, что в Древней Церкви не признавали никаких особых прав над другими кафедрами за первенствующей кафедрой и не считали единство с ней критерием церковного единства.
Не признавал никакого папского «примата» и священномученик Киприан Карфагенский, которому пришлось много претерпеть от притязаний Рима, и который также не признавал за Стефаном право «отлучать» другие Поместные Церкви. В творениях священномученика Киприана находим прямые высказывания по вопросу первенства в Церкви. На Карфагенском соборе, после прочтения угрожающего послания Римского папы святого Стефана, обращаясь к другим епископам, святой Киприан говорит:
«Пусть каждый из вас скажет свое мнение, не осуждая никого и не отлучая от общения того, кто не разделяет его мнения, ибо никто из нас не поставлен епископом епископов и не должен заставлять своих сотоварищей повиноваться ему при посредстве тиранического страха, так как каждый епископ обладает полною свободою своей воли и всей силой, и как не может быть судим другим, так равно не может и судить другого. Все мы будем ожидать Суда Господа нашего Иисуса Христа, Который один имеет верховную власть управления своей Церковью и есть верховный судия над нашим поведением».[7]
В этих словах священномученика Киприана совершенно четко выражено непризнание права за какой-либо кафедрой иметь власть над Церковью, либо быть судьей в делах других кафедр.
В одном из своих писем священномученик Киприан говорит о характере и причине первенства в Церкви:
«Рим по своей обширности должен иметь преимущество пред Карфагеном».[8]
Вывод: причина первенства римской кафедры — величина Рима, т.е. его политический вес как столицы.
В труде «О единстве Церкви» священномученик Киприан Карфагенский останавливается как на вопросе соотношения власти святого апостола Петра и власти прочих святых апостолов, так и на характере епископского единства:
«Таким образом (Христос — А.Н.) основывает Церковь Свою на одном. И хотя по воскресении своем Он наделяет равной властью всех апостолов, говоря: Якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы... Приимите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся (Ин.20:21-23); однако, чтобы показать единство [Церкви], Ему угодно было с одного же и предначать это единство. Конечно, и прочие апостолы были то же, что и Петр, и — имели равное с ним достоинство и власть[9]... Можно ли думать тому, кто не придерживается этого единства Церкви, что он хранит веру? Можно ли надеяться тому, кто противится и поступает наперекор Церкви, что он находится в Церкви, когда блаженный апостол Павел, рассуждая о том же предмете и показывая таинство единства, говорит: едино тело, един дух, якоже и звани бысте во едином уповании звания вашего; един Господь, едина вера, едино крещение, един Бог (Еф.4:4-6)? Сие-то единство надлежит крепко поддерживать и отстаивать нам, особенно епископам, которые председательствуют в Церкви, дабы показать, что и самое епископство одно и нераздельно... Епископство одно, и каждый из епископов целостно в нем участвует».[10]
Здесь вот что обращает на себя внимание: а) святые апостолы имели одну власть и одно достоинство с апостолом Петром, он — лишь образ церковного единства, у него нет никакой власти над другими апостолами или преимущественного достоинства перед ними, никаких больших прав по сравнению с другими апостолами — то же самое можно перенести и на первенство в Церкви, на соотношение «первая кафедра — остальные кафедры»; б) все епископы — равного достоинства, и единство Церкви заключается в непосредственном единстве епископов между собой, а не через посредство первой по диптиху кафедры, как утверждает современная доктрина Константинопольского патриархата.
6. Блаженный Иероним Стридонский утверждает полное равенство и одинаковое достоинство всех кафедр в Церкви:
«Если ты спрашиваешь о власти, мир больше Города (Рима — А.Н.). Где бы ни был епископ, будь то в Риме, или в Эвгубии, или в Константинополе, или в Регии, или в Александрии, или в Танах — одинаково достоинство его, одинаково и священство».[11]
Понятно, что внутри Поместных Церквей существуют центральные кафедры, и этот факт признавался блаженным Иеронимом, что видно из других его писем. Но здесь, что самое ценное, святой Иероним отказывает первенствовавшей тогда в Церкви Римской кафедре во власти над другими кафедрами или в большем по сравнению с остальными достоинстве.
7. Святитель Василий Великий в письме к святителю Афанасию Великому, сравнивая последнего с врачом и призывая его приступить к лечению важнейших частей тела Церкви, риторически спрашивает: «А какая же часть для Церквей всей вселенной важнее Антиохии?»[12] Не Рим, не Константинополь, а Антиохия признается важнейшей для всех Церквей мира. Но никто почему-то не выводит из этих слов вселенского примата Антиохии. Точно так же нельзя выводить вселенского примата Рима или Константинополя из тех высоких почетных эпитетов, которыми их именовали святые отцы.
8. Святитель Целестин I, епископ Римский в послании III Вселенскому собору пишет:
«Это попечение о заповеданной (апостолам) проповеди перешло ко всем священникам Господним: по наследственному праву на это попечение, мы обязуемся, где бы кто ни жил, повсюду проповедовать, вместо них, имя Господа, так как им сказано: "шедшее, научите вся языки" (Мф.28:19). Вы должны заметить, собратия мои, что мы получили заповедь сообща, и что Иисус Христос требовал, чтобы все мы сообразовывались с этим, исполняя свой долг.[13] Мы непременно должны следовать нашим предшественникам.[14] Все возьмем на себя труды тех, которым все мы наследовали в чести».[15]
Этот документ является очень важным свидетельством того, как римский епископ V века смотрел на проблему «первенства» во Вселенской Церкви. Святой Целестин признает всех епископов, в том числе и себя, равными преемниками апостолов, равными наследниками апостольской чести, равно имеющими одну и ту же апостольскую миссию. Себя, свою кафедру в этом преемстве святитель Целестин ничуть не выделяет из остального епископата.
9. Теме равенства апостолов (а, следовательно, и их преемников — епископов) посвящена важная строка в послании святителя Кирилла Александрийского к ересиарху Несторию:
«Петр и Иоанн друг другу равны достоинством, как апостолы и святые ученики».[16]
10. Святитель Авит, епископ Вьенский, в письме к Иерусалимскому патриарху пишет: «Ваше апостольство пользуется Божественным первенством и потому обладает первым местом в Церкви».[17] Можно ли представить, чтобы на основании этих слов был разработан примат Иерусалимского епископа? Но примат Константинопольского епископа, как когда-то Римского, пытаются доказать на основании аналогичных эпитетов.
11. Преподобный Анастасий Синаит, описывая исторический эпизод с предложением императора Ираклия яковиту Афанасию занять православную Антиохийскую кафедру, называет Антиохийского патриарха «патриархом Святой Кафолической Церкви».[18] Если бы такие слова были сказаны о Константинопольском патриархе, их, несомненно, с пафосом выставляли бы в качестве несомненного доказательства власти Фанара над Кафолической (т.е. Вселенской) Церковью.
12. В послании к монаху Мефодию преподобный Феодор Студит отвечает на поставленный своим корреспондентом вопрос:
«Вопрос 1. О пресвитерах, рукоположенных в Риме, Неаполе и Лангобардии без извещения и отпущенных: следует ли принимать таких и иметь общение с ними, вместе вкушать пищу и вместе молиться?
Ответ. Во время ереси, по необходимости, не все бывает непременно по правилам, установленным во время мира. Так, мы видим, поступали и блаженнейший Афанасий, и святейший Евсевий, которые оба совершали рукоположение над лицами не своей области. И теперь, видим, совершается то же самое при настоящей ереси».[19]
Преподобный Феодор говорит здесь о том, что в исключительных обстоятельствах, а именно — во время ереси, возможно вмешательство одной Церкви (и не только первенствующей — кроме Рима, перечисляются другие кафедры) на территорию другой, если последняя охвачена ересью, для помощи православию. В большинстве случаев именно на такого рода «прецеденты» опираются современные апологеты западного либо восточного приматов. Помощь в борьбе с еретиками они путают с «правом апелляции» и первенством власти. Но даже из примеров, указанных в письме святого Феодора Студита, можно убедиться в абсурдности «прецедентного» подхода папистов — так можно объявить о первенстве власти одной из Церквей над любой другой, и наоборот.
Очень часто в качестве ярчайшего доказательства верности теории папской власти во Вселенской Церкви используют переписку преподобного Феодора Студита с папским престолом. Следующие обращения, используемые преподобным Феодором по отношению к римскому епископу, апологеты папского примата смакуют уже не одно столетие:
«Всесвятейшему, великому светилу, первейшему архиерею, господину нашему, Владыке, апостольскому папе... Уже известно верховному Блаженству Вашему... Внемли, апостольская глава, Богом вознесенный пастырь овец Христовых, имеющий ключи Царства Небесного, камень веры, на котором воздвигнута Кафолическая Церковь. Ибо ты — Петр, украшающий престол Петров и правящий на нем... Ты имеешь силу от Бога, потому что первенствуешь над всеми, для чего ты и поставлен».[20]
Однако апологетами папизма совершенно игнорируются послания преподобного Феодора Студита того же периода, только к папе Александрийскому и патриарху Иерусалимскому, а в них есть весьма примечательные эпитеты.
Папе Александрийскому преподобный Феодор пишет: «Всесвятейшему отцу отцов, господину моему, Владыке, Блаженнейшему папе Александрийскому... Величайший дар... удостоиться письменной беседы с твоей апостольской главой... писать... к такой великой и божественной главе... известить божественнейшую главу твою... Мы... возвещаем это святой душе твоей... прося тебя о заступлении».[21]
Преподобный Феодор обращается к папе Александрийскому в весьма сходных выражениях с обращением к папе Римскому, а иногда и превосходя их. Так, титулы «всесвятейший», «апостольская глава», «господин мой» или «наш» (что, при желании, можно одинаково истолковать как признание игуменом Константинопольского патриархата верховной юрисдикции обоих пап) одинаково используются по отношению к обоим предстоятелям. Сверх того, преподобный Феодор называет Александрийского патриарха «отцом отцов», «божественнейшим главой», что выше, чем просто «апостольский глава» или «первенствуешь над всеми», как обращается преподобный к папе Римскому. Учитывая, что преподобный Феодор просит Александрийского папу о «заступлении», т.е., строго говоря, обращается к нему с апелляцией, по логике восточных и западных папистов можно договориться до того, что преподобный Феодор почитал Александрийскую кафедру имеющей судебную власть над Церковью Константинопольской и обладающей правом принимать апелляции от клириков последней.
Еще интереснее обращение преподобного Феодора Студита к патриарху Иерусалимскому:
«Всесвятейшему отцу отцов, светилу светил, господину моему, Владыке... мое смиренное письмо удостоится попасть в священные руки апостольской вашей блаженнейшей главы... Ты первый из патриархов, хотя считаешься пятым. Ибо где Епископ душ... родился... там, без сомнения, наивысшее достоинство... Мы — твои члены...».[22]
Чем не готовое учение о примате Иерусалимской кафедры, в том числе и над Римским престолом? И если папа Римский называется преемником Петра, то Иерусалимский патриарший трон преподобный Феодор возводит не более не менее, как к самому «Епископу душ»! А монахов Константинопольского патриархата признает членами Иерусалимского патриарха. Опять же, если следовать логике папистов, здесь нужно видеть признание святым Феодором юрисдикционной подчиненности чад Константинопольской Церкви Иерусалимскому патриарху.
Чтобы понять выражения, в которых преподобный Феодор обращается к Римскому папе или к другим патриархам, необходимо знать обстоятельства времени. Во-первых, во многом все это — обычная для византийцев форма вежливости при обращении к высшим сановникам. Во-вторых, нельзя забывать, что время написания писем преподобным Феодором — это время отпадения официальной Константинопольской Церкви в ересь иконоборчества, поэтому лишенные священноначалия своей Поместной Церкви византийские монахи обращались к папе и патриархам как к главам своим, потому что главы у Константинопольской Церкви не было (православный Константинопольский патриарх сидел в заточении).
Наконец, чтение посланий преподобного Феодора Римскому папе в полном контексте однозначно убеждает в том, что никакого первенства власти над Вселенской Церковью за первенствующим епископом преподобный не признавал. В письме №13 к папе Римскому Пасхалию преподобный Феодор говорит такие знаменательные слова: «Духовный свет восприяли мы... узнав от посланных нами братий и сослужителей наших, как и что сделала и сказала святая верховность твоя, еретиков апокрисиариев, как воров,... отвергнув..., а нашим бедствиям... оказав сочувствие и богоподобно сострадав нам, как собственным членам. Подлинно узнали мы, смиренные, что действительный преемник верховного из апостолов предстоятельствует в Римской Церкви», — т.е. преемство Римского папы от апостола Петра в глазах преподобного Феодора имеет нравственный, а не онтологический характер. Коль скоро преподобный Феодор указывает, что именно в силу своей добродетели (изгнание еретиков и сочувствие к иконопочитателям) папа оказывается соответствующим титулу преемника апостола Петра, то, значит, другой папа, лишенный подобных добродетелей, может оказаться и «не преемником» первоверховного апостола. В том же послании преподобный Феодор объясняет причину лестных эпитетов в адрес папы. Римская Церковь — «поистине незагрязненный и неподдельный источник православия с самого начала... тихая пристань всей Церкви, удаленная от всяких еретических бурь».[23] Т.е. важность Рима — не в его власти над Вселенской Церковью, а в том, что ему удавалось всегда (или почти всегда — вспомним Гонория) сохранять чистоту веры и, благодаря географическому положению и политической ситуации, находиться вдали от еретических бурь, сотрясавших Восток.
Все вышесказанное о переписке преподобного Феодора с предстоятелями Поместных Церквей имеет прямое отношение к теме первенства в Церкви и в наше время. Например, равное почитание и идентичное титулование преподобным Феодором как первенствующего по чести, так и прочих патриархов, ясно указывает на признание им равночестности всех патриарших кафедр.
13. Святитель Марк Эфесский:
«Для нас папа представляется как один из патриархов, и то — если бы он был православным, а они с большею важностью объявляют его — викарием Христа, отцом и учителем всех христиан».[24]
В противоположность римо-католическому учению для святителя Марка первый патриарх (папа) ничем не отличается от остальных.
14. Более других отцов Церкви в связи с известной полемикой против принятия Константинопольским патриархом титула «Вселенский» теме первенства в Церкви уделил святитель Григорий Двоеслов, епископ Римский. Святитель Григорий Двоеслов в данном вопросе занимал четкую позицию, согласно которой все патриархи, к коим он причисляет и себя, равны между собою; никто не имеет власти над Вселенской Церковью; учение о вселенском примате любого из патриархов над Церковью является ересью и делом антихристовым, противоречит святым канонам и ведет к расколу; отсутствие вселенского главы как раз и есть гарант единства всей Церкви Христовой. Отрицая первенство власти Константинополя, он отрицал и первенство власти Рима над Вселенской Церковью. Это подтверждается перепиской святителя, посвященной теме «вселенского первенства».
Письмо патриарху Константинопольскому святителю Иоанну:
«Подумайте, молю вас, что этой необдуманной самонадеянностью возмущен мир всей Церкви, и что это противно благодати, излитой на всех сообща... любите смирение..., которым можно согласие среди всех братьев и сохранить единство Святой Вселенской Церкви...
Если он (апостол Павел) избегал подчинения членов Христовых по частям неким главам, как будто помимо Христа, хотя эти главы были самими апостолами, то что вы скажите Христу, Который есть Глава Вселенской Церкви, при испытании на Страшном Суде, — вы, который своим титулом "вселенский" пытаетесь подчинить себе всех Его членов?...
Петр, первый среди апостолов, сам будучи членом Святой и Вселенской Церкви, Павел, Андрей, Иоанн — кем были они, как не главами отдельных общин? И, тем не менее, все они были главами под одной Главой... И святые..., все составляющие Тело Господне, являлись членами Церкви, и никто из них не захотел называть себя вселенским...
Разве ваше братство не знает, что досточтимый Халкидонский собор предлагал служителям того апостольского престола, которому Промыслом Божиим служу я, честь именоваться "вселенскими"... Однако же никто из них никогда не желал именоваться подобным титулом, или воспользоваться этим злокозненным именем, чтобы, присвоением себе особой славы в епископском достоинстве, не показаться отказывающим в этом всем своим братьям...
Итак, что же вы скажете на ужасающем испытании Страшного Суда — вы, который желаете называться во всём мире не только отцом, но и всеобщим отцом?... Вследствие вашего преступного и исполненного гордости титула, Церковь разделена, и сердца ваших братьев приведены в соблазн...
Я старался не раз и не два... обличить... грех против всей Церкви... Если же своим порицанием я достигну лишь презрения, то остается только одно — я обязан обратиться за помощью к Церкви...».
Из письма святителя Григория Двоеслова патриархам Евлогию Александрийскому и Анастасию Антиохийскому:
«Никто из моих предшественников не согласился воспользоваться этим нечестивым титулом (вселенский), потому что, в самом деле, если какой-либо патриарх будет называться вселенским, то этим отнимается патриарший титул у других».
Из письма святителя Григория Двоеслова Антиохийскому патриарху Анастасию:
«Если лишь один епископ будет называться "вселенским", то вся Церковь обрушится, если этот "вселенский" падет. Но прочь, прочь от меня слышание подобной глупости!»
Из письма святителя Григория Двоеслова патриарху Евлогию Александрийскому:
«Ваше Блаженство... обратились ко мне, говоря: "как вы приказали". Прошу вас, не заставляйте меня никогда слышать слово "приказание", ибо я знаю, кто я и кто вы. По своему положению вы мой брат; а по своим добродетелям вы мой отец. Итак, я не приказывал, а старался только указать вещи, которые представлялись полезными... Я говорил, что вы не должны более ни мне, ни другим писать в подобном роде (именовать "вселенским"); но вот, в подписи под своим письмом вы усвояете мне, который запретил это, горделивый титул "вселенского папы"! Прошу Вашу любезную Святыню более не поступать так; ибо вы отнимаете у себя самого то, что излишне усвояете другому. Я желаю возрастать не титулами, но добродетелями. И не признаю честью то, что лишает моих братьев их собственной чести. Ибо моя честь — это честь Вселенской Церкви. Моя честь — это непоколебимая твердость моих братьев. Я признаю себя поистине почтенным, когда никому не отказывают в подобающей ему чести. Ибо если Ваша Святость называет меня "вселенским папою", то этим вы отрицаете, что сами являетесь тем, кем называете меня, прибавляя "вселенский" (т.е. папою). Но прочь подобное от нас!»[25]
Соборы о первенстве
1. 6-е правило I Вселенского собора: «Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе, дабы александрийский епископ имел власть над всеми сими. Понеже и римскому епископу сие обычно. Подобно и в Антиохии, и в иных областях да сохраняются преимущества церквей. Вообще же да будет известно сие: аще кто, без соизволения митрополита, поставлен будет епископом, о таковом великий собор определил, что он не должен быти епископом. Аще же общее всех избрание будет благословно, и согласно с правилом церковным, но два или три, по собственному любопрению, будут оному прекословити: да превозмогает мнение большаго числа избирающи». Единственный вывод из этого правила — характер власти Римского епископа аналогичен характеру власти епископов Александрийского и Антиохийского. Эта власть является властью предстоятеля в Поместной Церкви. Данное правило является прекрасным аргументом против первенства власти Римской (или какой-либо другой) кафедры. Использовать это правило, имеющее совершенно определенный и весьма ясный смысл, в качестве доказательства западного или восточного примата возможно только, по меткому замечанию епископа Никодима (Милаша), при помощи «всевозможных искусно придуманных перетолковываний»; [26]
2. 2-е правило II Вселенского собора: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по римском епископе, потому что град оный есть новый Рим». Это правило также служит прекрасным опровержением любого папизма. В правиле употреблено только слово «честь» («timi»), что исключает последующие перетолкования в пользу какого-либо иного характера первенства.
II Вселенский собор в послании к Римской Церкви именует Иерусалимскую Церковь «матерью всех Церквей»,[27] что невозможно себе представить в том случае, если бы отцы Собора признавали Римского епископа главой Вселенской Церкви.
Важнейшим аргументом против мнимой судебной власти папской кафедры (как ныне и против аналогичных претензий Константинополя) являются постановления Карфагенского собора (представляющие сборник канонов различных Африканских соборов).
Правило 28 (37): «Определено также, чтобы, когда пресвитеры и диаконы, и прочие низшие причетники, по возникшим у них делам, жалуются на суд своих епископов, выслушивали их соседние епископы и чтобы, с согласия собственных их епископов, прекращали возникшие между ними неудовольствия приглашенные ими епископы. Того ради, если и от сих к высшему суду восхотят перенести дело, да не переносят в суды по ту сторону моря (в Италию и в Рим), но — к первенствующим епископам своих областей, как и многажды определено сие и о епископах. А переносящие дело к судам по ту сторону моря никем в Африке да не приемлются в общение».
Комментарий епископа Никодима (Милаша): «Ссылаясь же на то, что некоторые пресвитеры и другие клирики Африканской Церкви, позволяя себе пренебрегать судом своей Церкви и обращаться с жалобами "за Море" (πέραν της θαλάσσης), т.е. в Рим, прося там подвергнуть новому суду решение Африканской церковной власти..., правило напоминает, что если епископам строго воспрещено обращаться за судом в Рим, то тем строже должно быть это воспрещено пресвитерам и остальным клирикам. Это воспрещение и вообще противоканоничность того, что иерархи одной Поместной церкви могут вмешиваться в судебные дела другой такой же Поместной Церкви и изменять ее судебные решения, было торжественно выражено отцами этого Собора в их послании к папе Целестину... Относительно же тех, которые, нарушив это постановление, решатся из Африканской Церкви обратиться за новым судом в Рим, правило постановляет, что таковые никем в Африке не должны быть приняты в церковное общение. Таким образом, если Рим, — замечает относительно этого постановления Вальсамон, — не имеет права обсуждать жалобы Африканской Церкви (которая по своему географическому положению наиближайшая к Риму), тем менее он может иметь это право относительно других пределов».[28]
Правило 105 (118) Карфагенского собора: «Кто быв отлучен от общения церковного в Африке, прокрадется в заморские страны, дабы приняту быти в общение, тот подвергнется извержению из клира».
В этом правиле, как общеизвестно, под «заморскими странами» имеется в виду Рим. Смысл правила предельно ясен.
Правило 125 (139) Карфагенского собора:
«Постановлено и сие: аще пресвитеры, диаконы, и прочие бывшие из клира, по имеющимся у них делам, не довольны решением своих епископов: то соседние епископы да слушают их, и прекословия их да разрешают избранные ими, по согласию собственных их епископов. Аще же и от них восхотят пренести дело в высший суд: то да приносят токмо в Африканские соборы, или к первенствующим епископам своих областей. А желающий пренести дело за море, никем в Африке да не приемлется в общение». Аналог 28-го правила того же Собора.
Послание Карфагенского собора 424 года Римскому папе Целестину:
«Отлученные от общения в своей епархии да не принимаются в общение твоею святынею с намерением и как не подобает. Точно также да воспретит твоя святыня, как это и достойно тебя, постыдные побеги пресвитеров и следующих за ними клириков. Ибо это не возбранено и для африканской церкви никаким определением отцев, притом и определения Никейского собора явным образом отсылают обратно к собственным митрополитам, как низших клириков, так и самих епископов. Разумно и справедливо признал Никейский собор, что какие бы ни возникли дела, они все должны решаться в своих же местах; ибо отцы признали, что ни в одной области не будет умалена благодать Святаго Духа, посредством которой Христовы священники разумно видят правду и твердо ее охраняют, а особенно когда каждому позволено, в случае недовольства решением местных судей, обратиться к соборам своей области, или же и к вселенскому собору. И может ли кто поверить, что Бог наш может внушить справедливость суду одного, кем бы таковой ни был, и отказать в этом многочисленным священникам, собравшимся на соборе? И в самом деле, может ли быть основательным этот заграничный суд, на который даже не могут явиться необходимые для свидетельства лица, или по своей физической слабости, или по старческой немощи, или по другим бесчисленным препятствиям? Относительно же того, что ты можешь послать кого-то, как бы со стороны твоей святыни, мы не находим, чтобы хоть один собор отцов установил что-либо об этом. То, о чем ты писал нам некогда через того же нашего соепископа Фавстина, что есть такое постановление Никейского собора, то мы не нашли ничего подобного в самых точных копиях с первоисточника Никейского собора, полученных нами от святейшего Кирилла, нашего соепископа александрийской церкви, и от всечестного Аттика, епископа константинопольского, и отправленных нами еще прежде этого блаженной памяти епископу Бонифацию, вашему предшественнику, через тех же: пресвитера Иннокентия и иподиакона Маркелла, которые и принесли их к нам. Итак, по просьбе некоторых, не посылайте более сюда своих клириков для решения наших дел и не допускайте этого ради того, чтобы не сказали, что мы вносим суетную гордость мира в Христову церковь, которая желающим видеть Бога приносит свет простоты и день смиренномудрия».[29]
Авторитетные церковные писатели о первенстве
1. Епископ Фирмилиан Кесарийский (III век) — епископ одной из главнейших кафедр Востока. Его позиция особо интересна как отражение взгляда Древней Восточной Церкви на проблему «римского примата». Эта позиция выражена в письме священномученику Киприану Карфагенскому (частично цитировано выше):
«А что римляне не во всем сохраняют начальные предания и напрасно ссылаются на авторитет апостолов, можно видеть из того, что у них замечаются некоторые разности в праздновании дней Пасхи и во многих других таинствах богослужения: там не все соблюдается так, как в Иерусалиме. Да и в других весьма многих областях многое изменяется по различию мест и названий, и, однако же, это никогда не нарушало мира и единства Кафолической Церкви, как это дерзнул сделать ныне Стефан, прерывая с вами мир... Мы... обычаю римлян противопоставляем обычай Истины... Ибо сколько споров и несогласий завел ты (здесь и далее в цитате идет обращение к Стефану — А.Н.) со всеми Церквами? Сколь тяжкий грех приложил себе, отсекши себя от такого множества стад? Так не обманывайся: ты отсек самого себя; потому что отсеченным поистине надо считать того, кто отложился от общения с единством Церкви, и ты, думая, что можешь отлучить от себя всех, одного себя отлучил от всех... Итак, отсекать себя от единения любви, во всем ставить себя для братьев чуждым, с упорным бешенством восставать против таинства и веры — это значит соблюсти единение Духа в союзе мира!»[30]
2. Климент Александрийский:
«Господь говорит: "Возьмите ярмо Мое, благотворное и легкое". И ученикам, спорящим о первенстве, он заповедовал равенство».[31]
3. Тертуллиан:
«Если Господь Иисус Христос послал апостолов проповедовать, нельзя признавать других проповедников, кроме назначенных Христом, ибо Отца никто не знает, кроме Сына и того, кому Сын открыл (Мф.11:27); а Сын, как представляется, не открыл никому, кроме апостолов, и послал их на проповедь того именно, что Он им открыл. А то, что они проповедовали (именно то, что открыл им Христос), нужно (возражу и здесь) доказывать не иначе, как через те же Церкви, которые сами апостолы основали, когда проповедовали, как говорится, и живым словом и впоследствии через послания. Если это так, тогда ясно, что всякое учение, единодушное с этими апостольскими Церквями, матерями[32] и основательницами веры, нужно считать истинным; в нем, без сомнения, содержится то, что Церкви получили от апостолов, апостолы — от Христа, а Христос — от Бога».[33] В этом тексте прослеживается весьма важная мысль: все Церкви имеют одинаковое достоинство, их апостольское происхождение и свидетельство одинаково важно. Не одна какая-то Церковь, но все они являются матерями и основательницами веры. В таком учении нет места какому-либо примату, ибо если каждая является матерью и основательницей веры, то как над ней, матерью и основательницей, может быть другая?
«Церковь Смирнская называет своим епископом Поликарпа, поставленного Иоанном, а Римская — называет таковым Климента, назначенного Петром [43]. Таким же образом и прочие Церкви показывают, в каких мужах, поставленных апостолами во епископы, имеют они отростки семени апостольского».[34] Здесь первенствовавшая Римская Церковь в своем апостольском достоинстве не просто уравнена с прочими Церквами, но даже поставлена после Смирнской, что совершенно справедливо — она основана после Церкви Смирнской. Понятно, что человек, писавший подобные строки, абсолютно никогда не слышал об особом примате Римской кафедры. В другом месте говорит еще выразительнее:
«По сути, если очевидно, что более истинно то, что раньше, а более ранним является то, что существует с самого начала, а с начала существует то, что установлено апостолами, то точно так же очевидно, что от апостолов исходит то, что было хранимо как священный залог в Церквах Апостольских. Посмотрим, какое же млеко коринфяне получили от Павла; каким правилом веры были исправлены галаты; что читают филиппийцы, фессалоникийцы, ефесяне; что возвещают римляне, которые так близко[35], римляне, которым Петр и Павел совместно передали Евангелие, запечатленное своей собственной кровью. Имеем также Церкви — питомицы Иоанна».[36] Тут важны два аспекта: 1) Римская Церковь перечисляется в ряду прочих Церквей, причем не на первом месте, а как равная с ними хранительница Священного Предания; 2) особая важность Римской Церкви для Тертуллиана и адресатов его книги заключается в том, что Рим был единственной на Западе Апостольской Церковью, единственной близкой к ним географически, а потому достижимой. Этим объясняются именования Римской кафедры Апостольской, особо сохраняющей апостольское учение у отцов Западной Церкви — не потому что они считали ее единственно Апостольской Церковью, а потому что она была единственно Апостольской на Западе, а потому ее апостольский авторитет для них был беспрекословен. В этом же контексте Тертуллиан пишет:
«Пройди мимо Церквей Апостольских, в которых и до сего дня стоят подлинные кафедры апостолов, в которых оглашаются подлинные их писания, звучащие их голосами и являющие образ каждого из них. Тебе ближе всего Ахайя? У тебя есть Коринф. Если ты поблизости от Македонии, у тебя есть Филиппы, есть Фессалоника. Если можешь направиться в Азию, у тебя есть Эфес, а если поблизости Италия, — то Рим, откуда исходит авторитет и для нас. Сколь счастлива эта Церковь! Все учение ее апостолы напитали своей кровью; в ней Петр уравнялся с Господом в страдании, Павел венчался кончиной Иоанновой, в ней апостол Иоанн, после того как был погружен в кипящее масло, ничуть не пострадал и был сослан на остров. Посмотрим, чему она выучилась, чему научила, дружески общаясь и с Африканскими Церквями».[37]
Но наиболее для нас важны свидетельства средневековых Константинопольских патриархов, направленные против идеи первенства какой-либо кафедры во Вселенской Церкви.
4. Патриарх Герман II (1222-1240):
«Богоносные и богопросвещенные отцы наши, руководимые Божественным Духом и следуя апостольскому учению, боговдохновенно постановили и определили всю кафолическую Церковь в положении общего духовного наследия, а различным отдельным и поместным Церквам назначали пределы и для прочности указали и границы для каждой, дабы честолюбивые и высокомерные не уклонялись легко от своих в чужие Церкви, но, боясь грозных отлучений и наказаний от Бога, каждый ограничивался той областью, которую наследовал, довольствуясь своим жребием и долей». [38]
Это важнейшее свидетельство веры Константинопольской Церкви эпохи Крестовых походов. Здесь обращает на себя внимание:
а) непроходимость границ между Поместными Церквами установили «богоносные и богопросвещенные отцы наши, руководимые Божественным Духом и следуя апостольскому учению»;
б) вмешательство одного патриарха в дела другой Поместной Церкви является «честолюбием и высокомерием», за что следуют «грозные отлучения и наказания от Бога»;
в) Предстоятель каждой Поместной Церкви обязан «ограничиваться той областью, которую наследовал».
Тот же патриарх Герман II:
«Существуют пять патриархатов с определенными для каждого границами, а между тем, в последнее время среди них возникла схизма, начало которой положила дерзновення рука, ищущая преобладания и господства в Церкви. Глава Церкви есть Христос, всякое же домогательство главенства противно Его учению». [39]
Замечательно, что именно Константинопольский патриарх нарушение одной Церковью границ других Церквей характеризует как начало схизмы.
5. Патриарх Нил Керамевс (1380–1388), ученик знаменитого афонского подвижника Марка, автор «Похвалы» святому Григорию Паламе пишет в письме римскому папе Урбану VI:
«Но несправедливо то, что некоторые говорят о нас, будто мы желаем иметь первенство». [40]
В заключение необходимо еще раз отметить важность тех высказываний святых отцов и авторитетных христианских писателей первых пятнадцати веков христианства, в которых то один, то другой патриарх именуется «отцом отцов», «Божественной главой», «всесвятейшей апостольской главой», «первым из патриархов, имеющим наивысшее достоинство», обладателем «Божественного первенства» или «первого места в Церкви», «патриархом Вселенской Церкви» и даже «преемником Петра во власти» (Александрийский патриарх по Златоусту), а то одна, то другая Церковь — «важнейшей для Церквей всей Вселенной», «матерью и основательницей веры». Подобные эпитеты, только применяемые отцами по отношению к епископу Римскому, служат для папистов «очевиднейшим» доказательством папского примата в Церкви. Конечно, приведенные выражения не свидетельствуют о том, что некоторые отцы признавали приматы каких-то иных кафедр. Неправилен сам подход, применяемый папистами. Несомненно, что в данном случае мы имеем дело не с «конфликтом приматов». Этому есть куда более естественное объяснение: подобные титулования имеют ситуативный, а не перманентный характер и связаны или с исторической обстановкой, или с необходимостью прибегнуть к панегирическому стилю, или с личными качествами того, кому эти эпитеты адресовались и т.п. И что справедливо по отношению ко всем патриархам, то, без всякого сомнения, справедливо по отношению к патриарху, первому по чести.
Прот. Андрей Новиков http://www.rus-obr.ru/ru-club/4184#_ftnref27
[1] Елфидофорос (Ламбриниадис), архим. Вызовы Православию в Америке и роль Вселенского Патриархата. Речь в часовне Животворящего Креста 16 марта 2009 г. / http://churchby.info/bel/347/
[2] Игнатий Богоносец, свщмч. Послание к Римлянам // Писания мужей апостольских. Рига, 1994, с.328.
[3] Иоанн Златоуст, свт. Толкование на святого Матфея Евангелиста. М., 1993, с.823.
[4] http://www.krotov.info/library/08_z/zlatoust/02_02_03.htm
[5] Ambrosius. De Incarnationis Dominicae Sacramento / http://www.documentacatholicaomnia.eu/04z/z_0339-0397__Ambrosius__De_Incarnationis_Dominicae_Sacramento_Liber_Unus__MLT.pdf.html
[6] Григорий Богослов, свт. Творения. Т. I. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994, с.592.
[7] Цит. по: Владимир (Гетте), архим. Папство как причина разделения церквей, или Рим в своих сношениях с Восточной Церковью. М., 2007, с.44.
[8] Киприан Карфагенский, свт. Письмо к Корнелию о злодействах Новата // Творения. Ч.I. Киев, 1891, с.213.
[9] Далее в католических изданиях следует фраза: «sed primatus Petro datur ut una Ecclesia et cathedra una monstretur» (но примат был дарован Петру, чтобы существовала только одна Церковь и одна кафедра), из которых эта фраза перекочевала и в наши переводы, правда, в более смягченном виде («но вначале указывается один, для обозначения единой Церкви»). Нет причины ничего «смягчать». В книге архим. Владимира (Гетте) «Папство как причина разделения Церквей...», с.46, указывается, что еще католический ученый Балюз признал этот отрывок позднейшей вставкой.
[10] Киприан Карфагенский, свт. Книга о единстве Церкви // http://jesuschrist.ru/library/view.php?id=101
[11] Иероним Стридонский, блаж. Epistle 146 ad Evangelum // http://www.istrianet.org/istria/illustri/jerome/works/146-evangelus.htm.
[12] Basilius Magnus. Epistolæ / http://www.documentacatholicaomnia.eu/04z/z_0330-0379__Basilius_Magnus__Epistolae__MGR.pdf.html
[13] Последнее предложение приведено по изданию: Владимир (Гетте), архим. Цит. соч., с.69. Оно намного более точно передает текст оригинала, чем слишком вольный перевод Казанской духовной академии. Сличите с английским переводом деяний III Вселенского Собора: http://www.newadvent.org/fathers/3810.htm.
[14] Это предложение вообще пропущено в переводе КазДА. Приводится в переводе с английского текста деяний III Вселенского Собора: http://www.newadvent.org/fathers/3810.htm.
[15] Деяния Вселенских соборов. Т. I. СПб., 1996, с.294.
[16] Кирилл Александрийский, свт. Послание к Несторию об отлучении // Деяния Вселенских соборов. Т.I, с.194.
[17] Avitus Viennensis Episcopus. Epistolae / http://www.documentacatholicaomnia.eu/04z/z_0460-0518__Avitus_Viennensis_Episcopus__Epistolae__MLT.pdf.html
[18] Анастасий Синаит, преп. Три слова об устроении человека по образу и по подобию Божиему. III, 1.
[19] Феодор Студит, преп. Послание LXXXVII. К Мефодию монаху // Послания. Кн.2. М., 2003, с.192.
[20] Феодор Студит, преп. Послание XII. К Пасхалию, папе Римскому // Послания. Кн.1. М., 2003, с.228-230.
[21] Феодор Студит, преп. Послание XIV. К папе Александрийскому // Послания. Кн.1, с.232-235.
[22] Феодор Студит, преп. Послание XV. К патриарху Иерусалимскому // Послания. Кн.1, с.236-237.
[23] Феодор Студит, преп. Послание XIII. К Пасхалию, папе Римскому // Послания. Кн.1, с.231-232.
[24] Марк Эфесский, свт. Окружное послание // Амвросий, архим. Святой Марк Эфесский и Флорентийская Уния. Джорданвилль, 1963, с.337.
[25] Все письма свт. Григория Двоеслова (на английском языке) см.: http://www.documentacatholicaomnia.eu/04z/z_0590-0604__SS_Gregorius_I_Magnus__Epistolarum_Libri_VIII__EN.doc.html
[26] Никодим (Милаш), еп. Правила Православной Церкви с толкованиями. Т. I. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1996, с.194-195.
[27] Деяния Вселенских соборов. Т.I, с.126.
[28] Никодим (Милаш), еп. Цит. соч. Т. II, с.177-178.
[29] Там же. Т.I, с.193-194.
[30] Киприан Карфагенский, свщмч. Творения. Ч.1, с.386-387.
[31] Климент Александрийский. Строматы. Кн.V,5 // http://www.krotov.info/acts/03/1/kliment_aleksandr_24.htm
[32] В русском переводе поставлено не «матерями», но «прародительницами», что не соответствует оригиналу — «matricibus». См. Tertullianus. De praescriptione haereticorum / http://khazarzar.skeptik.net/books/tertull/de_prael.htm
[33] Тертуллиан. О прескрипции еретиков. 21 / http://mystudies.narod.ru/library/t/tertull/praescrip.htm
[34] Там же. 32.
[35] Английский католический переводчик добавляет в скобках слова «к апостолам», произвольно искажая смысл слов Тертуллиана в угоду папской теории.
[36] Tertullianus. Adversus Marcionem. IV,5 / http://www.documentacatholicaomnia.eu/04z/z_0160-0220__Tertullianus__Adversus_Marcionem__EN.doc.html
[37] Тертуллиан. О прескрипции еретиков. 36.
[38] Соколов И.И. Лекции по истории Греко-Восточной Церкви. СПб., 2005, с.132.
[39] Там же, с.129.
[40] Там же, с.186.
